Завязка

10 октября 2013 года в Моргаушском районном суде оглашали приговор по обвинению чебоксарского журналиста Ильи Иванова в «экстремизме». Подсудимый оглашение приговора решил проигнорировать и в Моргауши из Чебоксар не поехал. Поехали на общественном транспорте пенсионер Александр Трифонов, исполнявший на судебных заседаниях функции видеооператора, и ваш корреспондент.

Досмотр с пристрастием

Мы приехали порознь, и, казалось, вовремя. Но судебный пристав на этот раз оказался более бдительным, чем обычно. Он очень тщательно проверял содержимое наших сумок и карманов. Каждый предмет нас заставили доставать отдельно, каждый кармашек осматривали и т.п. У оператора ведь еще камера, штатив в чехле и проч. Как сказал мне позже Трифонов, досмотр продолжался явно более пяти минут.

Мне пришлось ждать, пока пропустят Александра. В вестибюле появилась секретарь судебного заседания. Меня также досматривали с пристрастием. И тоже дольше, чем обычно. Потом проверили с головы до ног металлодетектором. Ничего запрещенного у нас не нашли.

Не пущают …

Когда процедура досмотра закончилась, в зал судебного заседания приставы меня не допустили. Сказали: «Нельзя. Судья уже зашел». Я попытался возражать, ведь по времени еще можно. Наверно, судья зашел раньше назначенного времени. Но… С приставами не поспоришь… А, может, так сделали специально? … Нужно ли суду присутствие независимого журналиста? ... Мне так показалось… Но, может, я ошибаюсь… Скрепя сердце, пришлось ждать развития событий в вестибюле. Ведь не зря же ехал 50 километров из столицы…

В вестибюле

В небольшом вестибюле целых четыре пристава-офицера в красивой черной форме. Да еще один на посту у телефона. Через некоторое время пришел учредитель и главный редактор газеты «Взятка» Эдуард Мочалов. Его тоже досмотрели. Он поздоровался с приставами, потом – со мной.

- Ну, где «уголовники»? – пошутил Мочалов. Но таковых в суде не оказалось. И через некоторое время главный редактор ушел.

Потом зашел гражданин средних лет среднего роста и средней полноты в штатском. Он тоже поздоровался с приставами. Его тоже в шутку для вида проверили металлодетектором. Он тоже пошутил: «Пистолет всегда со мной». Потом пошутил еще: «А где плакаты?» Таковых, а также пикетчиков, тоже не оказалось. (Вспомнился риторический вопрос, заданный Э.Мочаловым подсудимому И.Иванову в начале судебного процесса: «Ну, и где твои чуваши?» Которые, как общественные защитники, казалось бы, должны были придти в суд морально поддержать защитника родного языка…)

Ждать пришлось около часа 10 минут. Хорошо, что с собой взял пару газет. Прочитал и оставил на память приставам.

Наконец, дверь открылась. Оттуда быстрым шагом в черной мантии вышел судья Сергей Трихалкин. Приставы вытянулись перед ним.

- Теперь можно войти? – спросил я старшего по званию пристава. После разрешения направился к другой двери (для зрителей) в зал судебного заседания. Подумал: «Сейчас увижу коллег-журналистов с телевидения с видеокамерами, микрофонами, диктофонами, нетбуками, блокнотами. Ведь такой значимый для Чувашии судебный процесс! В защиту чувашского языка – государственного в Чувашской Республике!

Пустой зал!

Но… журналистов не было, ни одного!!! В зале кроме приставов был только … пенсионер Трифонов. Не было также государственного обвинителя и адвоката.

Рассказ единственного зрителя

- В приговоре так и прозвучало, как требовал государственный обвинитель 7 октября? Иванову назначаются 300 часов обязательных работ. Но в связи с истечением срока давности он от уголовного наказания освобождается. Так?

- Да, вроде, так, - отвечает Трифонов.

- Сколько было приставов в зале?

- Трое.

Вот так. Приговор, получается, выслушали стоя - секретарь судебного заседания, три пристава и один пенсионер. Не густо однако…

- Сумел записать на видео?

- Нет. Только я зашел в зал, тут же буквально вбежал судья и сразу стал быстро зачитывать приговор. Обычно он раскладывал бумаги, тома судебного дела. А тут сразу стал читать…

- Ну да, скороговоркой, как обычно… А почему не снимал?

- Приставы бы не разрешили. Когда судья выступает, приставы не разрешают разворачивать аппаратуру. Прежде так и было.

- И диктофона не было?

- Нет.

- Жаль. Вот и меня не впустили.

Наш обмен мнениями продолжается по пути на автостанцию и в микроавтобусе.

Герой дня

- Ну, ты сегодня оказался героем дня, - говорю Александру. – Ты единственный источник информации вместо журналистов. Что-нибудь запомнил интересное, особенное?

- Приговор можно обжаловать в течение десяти дней…

Об оплате труда прикрепленного адвоката (дамы, на время отсутствия адвоката Н.Столбова – авт.), а также переводчицы…

… Вот еще записал…

Трифонов показывает запись синей пастой на левой ладони. Там написано: «11.4.11». И ниже: «Никитин 23».

- И что это означает?

- То, что прослушивать телефонные разговоры Иванова начали с 11 апреля 2011 года по секретному постановлению Верховного суда.

- То есть, еще до публикации инкриминируемой статьи - в начале мая 2011 года?

- Получается так.

- А что означает другая запись?

- Что первым в ФСБ о статье позвонил какой-то Никитин из 23-й школы.

- Он работник этой школы?

- Не знаю… Вообще, я считаю, что если бы статья в газете была напечатана на чувашском языке, ничего бы не было. Никакого уголовного дела и суда. А тут подразнили гусей…

- То есть, на чувашском языке никто бы за криминал не посчитал. Пожалуй, наверно, самые бдительные граждане по-чувашски не читают. Как и большинство силовиков…

… По телефону созвонились с И.Ивановым. Он сообщил, что после получения приговора он с адвокатом подаст апелляцию в вышестоящую инстанцию.

Вместо эпилога. Мысли по поводу

Окончание судебного процесса стало, наверно, показательным для него. Наверно, «суд устал» заседать четыре с половиной месяца… (Как когда-то «караул устал» при разгоне Учредительного собрания большевиками в январе 1918 года.) Понятно – правоохранители, а они федерального подчинения, хотели демонстративно наказать «смутьяна», «националиста», «сепаратиста», «пантюркиста». Чтобы другим неповадно было.

Защитники

Но у чувашского журналиста все-таки нашлись защитники. Это адвокат Николай Столбов, который взялся защищать Иванова бесплатно более года назад. Юрист Николай Лукианов. Писатель, публицист, преподаватель Борис Чиндыков. Чебоксарские специалисты, эксперты: ученый Эрбина Никитина, писатель, журналист Николай Максимов; ученый, критик, публицист Атнер Хузангай, ученые Чувашского государственного института гуманитарных наук. Тоже бесплатно, разумеется.

Это также - более ста единомышленников, подписавшихся под Открытым письмом Чувашской Интернет-газеты «Ирекле самах» (Свободное слово) в защиту преследуемого журналиста. Свои подписи в письме поставили люди разных возрастов, профессий и национальностей, не только чуваши, – русские, татары, азербайджанцы, башкиры, мари, мордва, якуты из разных концов Российской Федерации и других стран. Нашлись и соплеменники, которые сумели оказать некоторую посильную материальную помощь в трудную минуту отцу 8 детей, из которых 6 несовершеннолетних.

Почему защищали?

Почему защищали? Потому что И.Иванов задел наболевшее в чувашской нации. Ведь у всех на глазах кроме естественной идет фактически насильственная языковая ассимиляция. Тем самым, чувашская нация катастрофически численно сокращается именно в последние годы. Об этом говорят результаты Всероссийских переписей населения. И национальная интеллигенция пытается привлечь к проблеме общественное внимание. Критическая масса накопилась. И прорвало…

О позиции средств массовой информации

Судебный процесс официальными средствами массовой информации замалчивался. Но его освещали чувашские Интернет-сайты на двух языках. И не только… Так что информационного вакуума не получилось. «Рабское молчание было нарушено!» - как писал, если не ошибаюсь, в 1912-м году известный классик в статье «Памяти Герцена». И, кажется, общественная поддержка журналиста, прямо написавшего о фактическом положении чувашского языка, несколько встревожила официальные власти. «Всеобщего осуждения» назначенного виновного, как в советские времена, не получилось!

Об оценках

Мы далеки от восхваления резких оценок авторов инкриминируемой статьи, самой газеты «Взятка», и ее авторов. Их есть за что критиковать. Можно не принимать их резких оценок и выводов. Можно игнорировать эту газету, как скандальную. Можно применять к ней меры воздействия по Закону о СМИ. Ведь перед Законом все должны быть раны. Но когда большинство официальных СМИ замалчивают проблемы равенства языков Российской Федерации, в редких независимых СМИ и Интернете прорывается пар недовольства. Вместо того, чтобы об этом свободно дискутировать, проблему пытаются замолчать, загнать внутрь, или осуждать авторов за «экстремизм». Перспективно ли это?

Пустой зал при зачитывании приговора в Моргаушском райсуде явился как бы зеркалом печальной и трагикомической ситуации. Смеяться там было не над чем. Финал оказался похожим на фарс.

Моргауши – Чебоксары

10-11 октября 2013